Псевдоним для героя. Глава 19

Псевдоним для героя. Глава 19

Шурик по огромным заклепкам вскарабкался на металлическую надстройку старого моста и осторожно выглянул из-за балки. Вид превосходный. Отсюда, с высоты птичьего помета, место предстоящей стрелки обозревалось великолепно, словно в музее-панораме «Битва под Новоблудском». Жалко, нет бинокля для полного ощущения присутствия. Еще бы не свалиться ненароком вниз от переживаний, железная опора под ногами достаточно узка, к тому же поднялся сильный ветер, заставлявший надстройку дрожать. До воды метров тридцать, в жару смельчаки ныряли отсюда вниз, но Шурик к таковым не относился и даже не хотел представлять, что испытает, если вдруг сорвется. Дабы не искушать судьбу, он принял более устойчивое, горизонтальное положение, растянувшись вдоль балки на животе и крепко обхватив ее, словно буржуин мешок с деньгами.

До официального начала церемонии оставался примерно час, но, как известно, иногда лучше потерять час до, чем пропустить хоть одну минуту после. Добирался сюда Шурик на частнике, конечную часть пути проделав, разумеется, пешком. Генке он рекомендовал тот же маршрут, на что последний неопределенно пожал плечами. «Туда-то доберусь, главное, обратно». «Главное, не опоздай, – предупредил Шурик, на всякий случай отдавая авторитету собственные часы, – и не вздумай пить». – «Не буду», – поклялся авторитет.

Блуда перед мостом имела резкий изгиб, в результате левый берег подмыло, и он превратился в отвесную стену, поверх которой тянулись густые заросли бузины. Прямо от них начинался пустырь, усеянный большими валунами, сверху похожими на черепа павших в битве воинов. Пейзаж дополняли черные вороны, сидящие на камнях, словно зрители в ложе. Узкая тропинка петляла по пустырю, начинаясь от заброшенной дороги и убегая в рощицу. Красное солнце клонилось к закату. Репин. Холст. Масло. Из ненаписанного…

Шурик прислушался. Сквозь шумовую завесу, создаваемую ветром, ухо уловило характерные звуки движущихся транспортных средств индивидуального пользования. Отец Шурика, всю жизнь крутивший баранку, умел безошибочно определять марку машины по звуку работающего мотора и часто, смотря кино, смеялся, когда «жигуль» тарахтел не по-»родному». Киношники на такие мелочи внимания не обращали. Тихомиров-младший отцовскими способностями не обладал, поэтому сейчас поднял перископ, в смысле голову, и посмотрел в направлении дороги. Уши журналиста не подвели – по дороге, словно гусеница, ползла вереница из десятка машин, оставляя за собой огромный шлейф пыли. «Красиво идут, – подумал Шурик, – минометик бы сюда для полного удовольствия». Перед пустырем кавалькада остановилась, из машин вышли человек двадцать и рассредоточились по местности. Двое направились в рощицу, еще пара к бузине, один побежал к мосту.

«Не заметил бы, – Шурик обнял балку еще сильнее и опустил голову, – а то придется нырять». Добравшись до опоры, человек взобрался на нее и улегся буквально в двадцати метрах от журналиста, положив рядом с собой автомат, по всей видимости, настоящий. Шурик выплюнул в ладонь жевательную резинку, опасаясь, что мистер уловит свежее дыхание и примет соответствующие меры. Человек ничего не уловил, мер не принимал, и Шурик вновь поднял перископ. Особых изменений пока не происходило. Из огромного джипа вышли два гражданина и общались между собой, не отходя от машин. Шурик никогда раньше не видел Кренделя, но интуиция подсказывала, что один из них и есть присматривающий за городом авторитет.

Тихомиров не ошибся. Это действительно был Буров, покинувший свой бронированный домик на колесах, дабы осмотреться и, если нужно, окопаться. Вопреки этикету, он приехал сюда на целых сорок минут раньше, по настоянию Камаева, суетившегося сейчас рядом. «Поймите, босс, сегодня особый случай! Бетон чхать хотел на наш этикет, поэтому нечего тут стесняться…» Ради особого случая пришлось открыть сейф-тайник, вмурованный в стену под портретом супруги с хомяком, и достать семейную реликвию – пистолет ТТ югославского производства, с которым Алексей Максимович начинал свой трудовой путь. Очистив вороненого друга от плесени и пыли, авторитет со сладостной ностальгией сунул его за пояс брюк. Вот уже как лет пять он не брал в руки огнестрельного оружия, по причине ненадобности. Его постоянно окружали профессиональные бодигарды с разнообразными стволами. Да и потом… Кто осмелится руку поднять? Можно было, в принципе, и сегодня не брать, группа сопровождения вооружена по последнему слову, но… Ностальгия, блин…

– Где базарить будем? – Крендель взглядом великого полководца окинул местность.

– Видите те камни? – Камаев указал на скопление валунов зажатой в пальцах сигаретой, – Лучшего места не найти.

– Почему? По-моему, гораздо лучше возле леса. А у камней и спрятаться негде.

– Бетону тоже негде… Я правильно расставил людей. Они могут держать его на прицеле со всех точек обстрела. Бетон налево, и они налево, Бетон направо, и они… А в лесу деревья мешают;

Главное, стойте на одном месте и ни шагу в сторону.

– Они в меня-то не попадут, люди твои?

– Исключено, босс. Стрелки высочайшей квалификации. И инструмент качественный. Электронное наведение. Бетон даже дернуться не успеет.

– Где они раньше были, твои умельцы? – проворчал Крендель, поправляя за поясом пистолет. – Я вот что решил. Ты со мной пойдешь. Спину прикроешь. Да и говорить вдвоем сподручней.

– Босс, я с удовольствием, но… – Алик чуть изменился в настроении. – Но Бетон может подумать, что…

– Плевать мне, что он подумает… Сам говорил, он без понятий. А если ты ссышь, так и скажи прямо. Короче, идешь со мной.

– Черт, я ствол забыл… Впопыхах, – Камаев расстроенно продемонстрировал пустую кобуру.

– Возьми у Лешего волыну. И пару обойм на всякий случай.

Алик еле слышно прошептал какую-то похабщину и пошел к стоящему сзади «форду», в котором сидел юноша по кличке Леший. Такой поворот его совершенно не устраивал. Спину, видишь ли, прикрывай… Вон, Леший пусть и прикрывает, а у нас другие виды.

– Леший, – Камаев сунулся в окно машины.

– Чо? – вздрогнул, просыпаясь, молодой человек, получивший свое прозвище из-за маскировочных веток, постоянно украшающих голову, даже в быту и во время сна.

– Пойдешь с шефом. Прикроешь спину.

– Чью спину?

– Ну не свою же, идиот.

– А почему я? Пусть Челюсть идет. У меня насморк, – Леший шмыгнул носом.

– Приказы не обсуждать. Бери волыну и вперед.

Леший недовольно покачал листвой на голове, нехотя вылез из машины и направился к Кренделю. Он был человеком военной закалки, всю сознательную жизнь отдав армии, но перед началом чеченской кампании нелегально покинул ее ряды, проще говоря, дезертировал и теперь служил контрактником у Бурова.

Провести Кренделя, однако, не удалось.

– Я сказал, возьми у него волыну! – повторил приказ Алексей Максимович, после чего Камаеву ничего не оставалось, как подчиниться.

Он взял у Лешего револьвер и встал за спину к шефу. Шеф нервничал, пощелкивая пальцами.

– Какого черта мы притащились в такую рань?

– Бетон мог приехать еще раньше, – аргументировал Алик.

Последующие пятнадцать минут они стояли молча, тревожно всматриваясь в окружающую действительность. Пока действительность не внушала опасений, и на присутствие противника ничто не указывало. Противник, как уже говорилось, мог появиться лишь со стороны старой дороги, которую надежно контролировали войска Алексея Максимовича.

– Ну, и где он? – Крендель откинул крышечку карманных часов. – Уже две минуты десятого.

– Тихо… Слышите?

Со стороны пустыря послышался тарахтящий, харкающий гул. Крендель приложил ладонь ко лбу. Камаев поднес к глазам полевой бинокль.

– Что там? – спросил Буров, которому мешало заходящее солнце.

– Сейчас… О, блин! Это он…

– Дай-ка! – Крендель вырвал у Алика оптику.

Прямо по полю, подпрыгивая на валунах, сминая кусты и ломая редкие деревца, к ним приближался огромный грузовик с какой-то штуковиной в кузове. Грузовик двигался медленно, иногда пробуксовывая на сыпучем грунте и выбрасывая вверх из трубы клубы черного дыма. За рулем сидел один человек, кажется, в костюме и галстуке. Когда машина огибала глубокую воронку, Крендель рассмотрел ее целиком.

– Это… Это же экскаватор!..

Действительно, это был огромный карьерный экскаватор, с гигантскими колесами и таким же внушительным ковшом. Алексей Максимович вспомнил, что на выезде из города они обогнали этого динозавра, медленно ползущего по обочине. Вероятно, подъезжая к мосту, экскаватор свернул с дороги и дальше устремился к месту стрелки напрямик, через поле.

– Он бы еще на бульдозере приперся. И что это значит? – спросил Крендель, возвращая бинокль.

– Лишь одно. Он собирается нас похоронить.

– Мы еще посмотрим, кто кого похоронит, – авторитет дослал патрон в патронник и вернул пистолет за пояс.

Боевики Алексея Максимовича покинули кабины, окружили старшего и, не отрываясь, следили за тяжелой машиной. Такая штучка сомнет в лепешку даже бронированный джип. Экскаватор тем временем замер, задрожал и заглох в трех десятках метров от заветной полянки, выбранной Камаевым для переговоров. Из него на землю спрыгнул человек и приветливо помахал рукой.

– Бетон, – прошептал Буров, узнав человека в лицо. – Он что, один?

Братва за спиной зашепталась. «Лихой мужик… Может, там ракета у него?.. Говорил я, надо на танке… Отморозок… Ладно б с банкиром встречался, а то ведь с Кренделем. Все по фигу…»

– Заткнитесь! Хорош ныть, – оборвал смотрящий, – оружие к бою. Алик, пошли. Без команды не стрелять…

– Погодите, шеф, – Камаев вновь приложился к биноклю, – не мог он один приехать, не мог. Вон, в леске кто-то копошится… Может, проверить? Поболтайте пока с Бетоном, а я мигом туда и обратно…

– Ирокез! Челюсть!

– Мы!

– Проверьте, кто там. Алик, пошли, я сказал.

Поняв, что увиливать бесполезно, эстонец взвел бронебойный кольт и тяжело двинулся за хозяином. Ирокез с Челюстью с «калашами» наперевес устремились к лесу. Бетон, заметив идущих к нему людей, захлопнул дверь экскаватора и тоже шагнул вперед. Руки он держал в карманах брюк, что не предвещало ничего хорошего.

– Мастер, зуб даю, у него гранаты, – шепнул Камаев, – если метнет, падай за тот камень.

– Разберемся, – зло отозвался Алексей Максимович, продолжая шагать вперед размашистой походкой, делавшей его похожим на бойца рестлинга, выходящего к рингу. («Ой, смотрите!!! Смотрите, кто идет!!! Это же гроза рестлинга, сам Бык-Кренделино, по прозвищу Новоблудский Уродец! Да уж, не красавец! Сейчас, сейчас он надерет задницу всем этим Засранцам…» Комм. Ник. Фоменко.)

Никаких гранат у Генки, к сожалению, не имелось и в помине.

Единственным предметом, которым он мог воспользоваться для самообороны, была открывашка со штопором, как раз и лежавшая в одном из карманов. Знай авторитет, что его встречает кодла с пушками и перьями, он бы умер от разрыва печени, не успев выехать из городской черты. Пока же он не улавливал в поведении господ сволочных намерений и спокойно шел им навстречу.

Шурик на мосту открыто высунулся из-за балки и, не отрываясь, следил за развитием драмы… «Не угодно ли вам примириться?..»

Противники сходились.

Десять шагов, девять, восемь… Крендель сунул руку под пиджак. Бетон тоже (зачесалось). Крендель тут же вынул, Бетон тоже. , Пять, четыре…

Шурик от волнения отпустил балку и чуть не свалился с моста. Человек внизу даже не посмотрел наверх, не до того…

Два… А теперь поцелуйтесь и обнимитесь…

– Шухе-е-ер!!!

Крендель, Алик и Бетон разом обернулись на истошный вопль, раздавшийся со стороны леса. В ту же секунду вопль захлебнулся, заглушенный железным басом мегафона:

– Граждане бандиты! Вы окружены! Сопротивление бесполезно. Приказываю сложить оружие и лечь на землю!

– Кто это там гавкает?! – автоматически поинтересовался Крендель.

– С тобой, хорек, не гавкает, а разговаривает капитан Лакшин. Слыхал такого?

Крендель выхватил из-за пояса пистолет и направил ствол на мгновенно позеленевшего Генку.

– Ты ментов навел?! Получи, сука! Генка зажмурился и отважно выставил руки вперед. Что-то тяжелое скользнуло по лбу, отчего пахан опрокинулся на камни и замер, боясь открыть глаза. Чуть погодя чьи-то сильные, добрые руки приподняли его, обыскали от воротника до носок и швырнули обратно на землю, словно куль с картошкой. Когда же авторитет решился мужественно приоткрыть правый глаз, то снова увидел перед собой Кренделя, но уже в позе речного рака, с заломленными за хребет клешнями. Клешни заломились, естественно, не сами, а с помощью двух господ в пятнистой форме, при виде которых у Генки заныли зубы.

– У меня ничего нет, – горячо доказывал Крендель господам, – никакого оружия! Клянусь. Это не мой ствол! Это ствол Бетона!..

Рядом, стоя в позиции футболиста, получившего мячиком в пах, примерно то же самое пытался объяснить Камаев…

Конечно же. Крендель легко мог выпустить в Бетона половину обоймы и от всей своей щедрой души желал этого, но… В другое время. Открыть же огонь в присутствии посторонних, заинтересованных лиц все равно что выйти на ринг против обкурившегося носорога. После первого же выстрела получишь ответную пулю от притаившегося в кустах снайпера, и даже если останешься в живых, огребешь лет десять за покушение. Оно надо? Увольте… Самый мудрый шаг в такой ситуации – поскорее избавиться от оружия и спокойно ждать. «Пистолет? Какой пистолет? Не мо-е-е-е… Адвока-а-а-та…» В Бетона смотрящий запустил пушкой скорее от досады, нежели по необходимости. Камаев последовал примеру, но промахнулся. Омоновцы выскочили, как черти из табакерки, секундой позже. Где они прятались, никто из задержанных не понял, но каждый отметил, что прятались молодые люди довольно умеючи.

Оставшуюся возле машин группу сопровождения также разоружили и положили лицом вниз весьма профессионально, в результате чего Леший стал заикаться. Ирокеза и Челюсть спеленали, когда они сунулись в лес. Надо отдать должное, но Ирокез повел себя мужественно, успев проорать: «Шухер!» Правда, теперь он вряд ли что-то сможет сказать без сурдопереводчика, да и то отлежав пару месяцев на отделении челюстно-лицевой хирургии.

Автоматчика, затаившегося под Шуриком, постигла примерно та же участь, ибо он поднял руки недостаточно быстро, замешкавшись на долю секунды. Но этого повода для бойцов, выскочивших из-под моста, вполне хватило, чтобы начать упреждающие действия, при виде которых Шурик вторично чуть не упал с моста.

Генка потер рассеченный рукояткой пистолета лоб и поморщился от боли.

– Бетон, встать! – словно глас Божий, откуда-то сверху донеслась команда.

Генка отреагировал вяло, за что тут же получил сапогом по заднице. Это внесло ясность, и он поторопился.

– Всех на дорогу!

В Генкину спину ткнулся ствол автомата, указав направление движения.

– Ну что. Бетон? Я ж говорил, долго ты не отгуляешь, – довольный Лакшин хлопнул Генку по плечу. – С возвращеньицем. Теперь ты у нас надолго.

– Это за что? – уточнил на всякий случай Геннадий.

– За компанию, – пошутил оперуполномоченный по организованной преступности и, обернувшись к своим, спросил:

– Что в экскаваторе?

– Трохи нашли, – коренастый старлей легко подкинул на руке обрез, – прямо под сидалищем лежал.

– Еще есть вопросы, Бетон?

Вопросов у Генки не было, даже своим далеко не выдающимся умом он понимал, что экскаватор – не «хонда» и вряд ли приглянется родной милиции. Хотя напрасно. По бездорожью шпарит как танк, опять-таки яму вырыть можно без проблем.

– А у этих чего? – кивнул Лакшин на Кренделя и эстонца.

– Мелочь всякая, – старлей протянул Лакшину каску, в которой, словно грибы в лукошке, лежали отнятые у бандитов вещички. Тот профессионально оценил товар и извлек из кучи брелок от автомобильной сигнализации.

Алик перекосился от ужаса. Он стоял в метре от заложенной им утром мины, и если этот дурик сейчас нажмет кнопочку… А дурик, судя по всему, именно это и собирался сделать. Идиотская врожденная привычка – раз есть кнопочка, значит, надо на нее обязательно нажать. Птичка, блин, выскочит! Черт, жмет ведь, жмет!!!

– Ложись!!! – громовым раскатом прокатилось эхо над полями, поднимая в небо потревоженных ворон.

Прокричав, Алик рухнул в траву и вжался в грунт, словно придавленный трехтонной плитой таракан. Из земли вырвался небольшой фонтан огненных брызг, сопровождаемый слабым хлопком.

– Вставай, подрывник, – рассмеялся Лакшин, бросая брелок в каску. – Ты кому бомбу-то заложил? Бетону, что ли?.. Слышь, Бетон, с тебя простава за сохранность здоровья. Кабы мы зарядик не убавили, лететь бы тебе сейчас над Блудой. Понятые, все видели?

Два мужичка, стоявшие в сторонке, утвердительно кивнули. Генка перекрестился, хотя в Господа не веровал. Крендель, молча наблюдавший за сценой, о чем-то задумался и вдруг, резко оттолкнув омоновца, подскочил к эстонцу.

– Ах ты, падла черножопая! Собака эстонская! На хозяина руку поднял! Взорвать решил?! Задушу, пидор нерусский…

Обидные слова сопровождались не менее обидными ударами по лицу лежащего Алика ботинками сорок пятого размера.

– Ну-ка, брек! – раздалась команда, и Кренделя оттащили от лежащего товарища.

– Что-то нервишки шалят, Алексей Максимович. Отдыхать надо чаще.

Буров, тяжело дыша, посмотрел на советчика. Напротив, в новом полковничьем, с иголочки, мундире стояло руководящее звено Северного отдела внутренних дел, мило, дружески улыбаясь.

– Ты?! – искренне удивился Крендель.

– Не ты, а вы, хамло, – звено ткнуло пальцем в широкую грудь Кренделя. – Кстати, а почему вооруженный, особо опасный преступник без наручников?

– Никуда не денется, – заверил старлей.

– Береженого Бог бережет… Надеть! И на остальных тоже.

Смотрящего заковали в американские кандалы, подаренные им же милицейскому ведомству в качестве генеральной спонсорской помощи. Возмущению последнего не было предела. (Опускается.)

– И кто это здесь преступник? – закончив с вульгарно-бранной частью, Буров перешел к существу вопроса.

– Как кто?! Вы, уважаемый Алексей Максимович! Не знаю, как в штате Огайо, но в нашем государстве незаконное ношение огнестрельного оружия – уголовное преступление. До четырех лет. А если по предварительному сговору, то все шесть.

Звено, подцепив прутиком за скобу, подняло пистолет ТТ с земли.

– Извольте… Вы взяты с поличным. Или это дырокол?

– Это не мой! – яростно огрызнулся Крендель. – Мало ли что тут с войны валяется?

– Не было в наших краях войны… Лакшин, верните оружие, куда положено. И это тоже, – звено кивнуло на кольт Камаева.

Ваня четко выполнил приказ руководства, без дрожи в руках воткнув оба ствола за пояса несчастных. Затем взял у старлея обрез и сунул его Генке.

– С поличным так с поличным, – Лакшин обернулся к мужичкам. – Господа понятые, подойдите поближе… Отлично. Сейчас мы в вашем присутствии изымем у этих людей оружие и составим протокол. Будьте добры, взгляните.

Оперуполномоченный прутиком указал на рукоятки и ствол обреза, эротично торчащий из Генкиных плохо выглаженных брюк. Понятые синхронно кивнули, после чего Лакшин умело изъял оружие, разрядил и сложил на травку.

– Распишитесь.

– Ах ты, морда ментовская! – опять взорвался оскорбленный до глубины души Крендель, – сволочь неблагодарная! Забыл, кто тебя начальником сделал?! Кто дочке твоей толстожопой белый рояль с русалками подарил? Кто вас, козлов, креветками кормит?! Кто вам столы на праздники накрывает?!!

– Начальником меня назначило Министерство внутренних дел, а остальное – клевета, – спокойно ответило звено. – Всех в машины!

Крендель прыгнул вперед и зубами вцепился в погон звена.

– Фука, фука пофорная…

Омоновцы бросились к Кренделю, оставив Генку и Камаева без присмотра. Камаев, находившийся в тяжелой депрессии, ничего дурного не помышлял. Генка же понял, что это его единственный шанс. Он сорвался с места, опрокинул одного из понятых и со скоростью молодой лани помчался к обрыву. Наручники за спиной ужасно мешали, но болевшие челюсть, лоб и копчик придавали сил и вдохновения. Пара омоновцев бросилась следом, громко ухая сапогами. Бег и им давался с трудом – тяжелые бронежилеты и каски весили в сумме килограммов тридцать, а маски затрудняли дыхание. Правда, они, в отличие от беглеца, были людьми тренированными и выносливыми. Генка же, избалованный алкоголем, никотином и вынужденным бездельем, начал задыхаться уже после первых десяти метров спринта. Таким образом, погоня обещала быть недолгой. За спиной послышался крик Лакшина: «Не стрелять! Брать живым!»

Генка поймал ртом слепня, зацепился за камень, но устоял. Слепень ужалил в язык и улетел. Преследователи уже дышали в спину чесночным перегаром, еще несколько усилий, и их цепкие руки вопьются мертвой хваткой в карденовский пиджак.

– Стоять, пидор!

«Сам пидор», – подумал Генка, но не остановился, понимая, что в этом случае его ждет, как минимум, реанимационная палата.

До обрыва пять метров! Четыре! Три!..

Руки тянутся к пиджаку, приклад автомата заносится для страшного удара…

Два!

Рука хватает воротник!..

Один!

Приклад опускается!

Ноль!

Воротник трещит! (Подделку сунули! Убью!)

Генка летит в шумные воды Блуды. Омоновцы замирают на самом краешке, не рискуя прыгнуть следом. Тяжелы жилеты, утянут на дно. Бурная ярость! Прощай, премия!

Быстрое течение подхватило авторитета и понесло к мосту. Плыть самостоятельно бедняга не мог, во-первых – не умел, а если бы и умел, то в наручниках далеко бы не проплыл. Единственное утешение, что на дворе лето, и вода теплая. Омоновцы с обрыва наблюдали за героическим заплывом, пока Генка не исчез за поворотом… Генка же, наглотавшись грязной водицы, уже задыхался и практически ничего не соображал. Река несла его безвольное тело к бетонным сваям, торчавшим из воды. За них можно бы зацепиться и отдышаться, но как зацепиться, если руки твои скованы одной цепью? А если проскочишь мост, все – здравствуйте, рыбки, кушать подано. Генка замолотил ногами по воде, пытаясь переместиться левее, хотя бы метра на полтора, тогда есть шанс упереться в сваю. Ну! Ну! Ох, е…!

Не получалось… Не хватило каких-то пяти дюймов! Генка поровнялся со сваей, но не мог за нее ухватиться! Он летел мимо! Стой, сволочь, стой!!! Тормози!!!

Не тормозилось… Плакать хочется… Как обидно! На фига я вписался в это говно? Жил бы себе на вокзале, никому б дела не было. А сейчас? Тону! Тону!!! А-а-а!!!

Из последних сил он дернулся к свае, голова чирканула по холодному камню… Все, бесполезно…

Ой!

Генка почувствовал резкую боль в затылке, вернее в волосах. Ноги резко пошли вперед, по течению. Он от неожиданности нелепо дёрнулся и проглотил очередную порцию воды.

– Руку, руку давай… Тихо ты, не брыкайся! Что-то потянуло Генку назад, к свае. За волосы. «Попался», – блеснуло сознание. Авторитет запрокинул голову и посмотрел назад…

– Шурыч!!!

Шурик, словно Тарзан, вися на свае, держал одной рукой Генку, не давая ему уплыть.

– Руку! Руку!!! Генка кивком показал за спину. Шурик отпустил волосы, ухватился за цепочку наручников и подтянул авторитета к себе.

– Вставай на крюк ногой. Вон торчит! Генка заметил, что из сваи по всей высоте торчат куски арматуры, по которым, вероятно, Шурик и спустился к воде. (Рояль! Рояль в кустах! Хрен с ним, зато жив!)

– Шу… Шурыч!!! Я больше не хо… не хочу…. Верни все взад!.. Тьфу! Ох, мамочка!..

– Верну, верну… Как ты, нахлебался? Отдышись, и полезем. Тут рядом.

– Мне обрез подсунули, Шурыч, морду разбили, пиджачок порвали… Слепень еще, сволочь летучая, за язык цапанул. Я ведь с открытой душой, Шурыч…

– Спокойно, спокойно… Поползли… Они уже ушли, не бойся…

На берегу Генка лег на травку и закрыл глаза. Шурыч осматривал наручники.

– Пилить придется… Ты зачем на экскаваторе приехал? Я слышал, на танках, на вертолетах на стрелки ездят, но чтоб на экскаваторе?!

– С мужиком знакомым договорился за пузырь. Мы вместе вагоны когда-то разгружали, а сейчас он на стройке. Не пешком же мне в город возвращаться? А так хоть какие ни есть, а колеса. Генка выплюнул головастика.

– Сашок… Я прошу, как человека прошу – верни меня назад. На вокзал. Буду спокойно гальюн чистить, ну его к бесу, этот авторитет… Одни синяки из-за него. Как хорошо раньше было… Свобода, сам себе хозяин. Верни, Сашок, пожалуйста…

– На тебя не угодишь… А как же маслины?

Всеобщий почет?

– Не нужен мне почет, когда зубы наперечет, – срифмовал страдалец. – Вернешь, а?

– Тебе уехать придется, наверное…

– Уеду, не впервой, а сортиры чистить в любом месте надо. Ты, главное, сделай, чтоб меня не искали. Чтоб отстали все от меня. Сделаешь, Сашок?

– Сделаю. Сам тебя породил, сам тебя и утоплю… Но у меня последняя просьба, личная… Пока ты еще не утонул…

http://wpristav.com/publ/belletristika/psevdonim_dlja_geroja_glava_19/7-1-0-1122

Перейти на сайт Юрия Подоляки - ПЕРЕЙТИ!

💳 Помощь сайту:

  • 4276 3000 4745 3249 — Сбербанк
  • 5536 9141 5239 1110 — Тинькофф
  • 410011260330376 — Юмани
(нажмите на номер карты, чтобы скопировать)
Информация про помощь сайту
*Средства собираются исключительно для нужд сайта и его администрирования. Все что будет получено НЕ будет передано третьим лицам ни под какие нужды. Пересылая свои деньги по вышеуказанным реквизитам, Вы понимаете, что посылаете их не для нуждающихся, а для развития и поддержки интернет-ресурса. Администрация оставляет за собой право тратить полученные средства по своему усмотрению. Контент сайта носит исключительно информативный характер и не используется для извлечения прибыли.
Оцените статью
Новости Юрия Подоляки
Добавить комментарий