Неожиданная война гитлеровской Германии с СССР. Далеко от границы. (Часть 19)

Предисловие. В тексте нового цикла будут использованы следующие сокращения: АК – армейский корпус, АЗ — аэростат(ы) заграждения, ап (ад) – артиллерийский полк (дивизион), бад (бап) — бомбардировочная авиадивизия (полк), ВМБ — военно-морская база, ВО – военный округ, ВНОС – воздушное наблюдение, оповещение и связь, ВС — вооруженные силы, ГШ – Генеральный штаб, иад (иап) — истребительная авиадивизия (полк), КА – Красная Армия (Рабоче-Крестьянская Красная армия), КБФ — Краснознаменный Балтийский флот, КП (НП) – командный (наблюдательный) пункт, ЖБД – журнал боевых действий, зенап — зенитно-артиллерийский полк, зад — зенитно-артиллерийский дивизион, ЗФ — Западный фронт, МВО – Московский ВО, мк – механизированный (моторизованный) корпус, мд – моторизованная дивизия, НКО – Народный Комиссариат Обороны, НШ – начальник штаба, озад — отдельный зенитно-артиллерийский дивизион, пд (пп, пб) – пехотная дивизия (полк, батальон), рап – разведывательный авиаполк, РМ — разведывательные материалы, РО – разведывательный отдел, РУ – Разведывательное Управление ГШ КА, сад — смешанная авиадивизия, СЗФ – Северо-Западный фронт, сд (сп) – стрелковая дивизия (полк), СНК — Совет Народных Комиссаров, СФ — Северный флот, тд (тп, тбр) – танковая дивизия (полк, бригада), шап — штурмовой авиаполк, ШО – шифровальный отдел (отделение), ШТ — шифровка (шифротелеграмма), ЧВС – член Военного Совета, ЧФ — Черноморский флот, ЮЗФ — Юго-Западный фронт, ЮФ — Южный фронт.

Для сокращения объема излагаемого материала автор использовал следующие упрощения:

1) при цитировании текста документов и мемуаров введены вышеуказанные сокращения, что несколько искажает цитируемый текст. Например, авиадивизия (если она истребительная) заменялась на обозначение «иад», а разведывательная сводка — на «РМ»;

2) при описании частей и соединений использовались несвойственные им обозначения:

— для артиллерийского и зенитно-артиллерийского дивизионов;

— в германских ВС: сп (сб) — саперный полк (батальон), тд — бронетанковая дивизия, мд — пехотная дивизия (моторизованная);

Ранее публиковался цикл, состоящий из 10-ти частей, ссылки на которые приведены в конце статьи. Некоторые читатели обращались к автору с просьбой продолжить данный цикл или уточнить отдельные эпизоды. Вам будет представлено 12 новых частей по данной теме. Части получились объемными и, возможно, трудночитаемыми. Поэтому стоит для себя решить: нужно ли читать этот цикл? Те же, кто решится ознакомиться с новым материалом, познакомятся с некоторыми документами, которые особо не освещены или были искажены в книгах. Автор выражает признательность 38 читателям, которые откликнулись на его просьбу, а также тем, кто оказал помощь в поиске и предоставлении информации. Спасибо вам, люди! Убедительная просьба к тем, кому понравится материал: ставить звездочки только в последней части.

Часть представляемого материала в новом цикле частично была рассмотрена ранее автором. Поскольку к циклу могут присоединиться новые пользователи, то автор считает необходимым повторить вкратце отдельные фрагменты ранее изложенного материала. Для подтверждения своей точки зрения автором будет представлено большое количество материала. Ранее изложенный материал будет дополнен воспоминаниями ветеранов и выдержками из РМ. Поскольку в свободном электронном доступе отсутствует немало материалов, то автор будет сопровождать отдельные события, которые не имеют подтверждения ни в документах, ни в мемуарах словами «вероятно».

Ввиду недостатка времени на ваше рассмотрение первой представляется часть «Вдали от границ», которая должна была быть пятой. Кроме первых трех частей, практически весь материал подготовлен. Поэтому автор просит прощения за задержку первых частей, которые выйдут не к 22 июня, а где-то в первой декаде июля. В этих частях мы рассмотрим вновь информацию, предоставленную разведкой, поскольку действия советских военачальников до 22.6.41 непосредственно связаны с имеющимися у них РМ. Далее будут представлены сообщения о ВМФ, ПВО и приграничных ВО (в виду большого объема материала для КОВО и ЗапОВО – им будет уделено по две части).

Закрытость большого количества документов, относящихся к событиям предшествующим 22.6.41, заставляет некоторых писателей делать выводы исходя из своего опыта (военного в том числе), дополняя эти события своими соображениями. Они пытаются связывать между собой разные документы. А можно ли распространять свой опыт на предвоенное время? А можно ли связать разные документы между собой? Они не особо задумываются… Может быть, это из-за того, что это их бизнес и средство самоутверждения?.. 

Нам подсовывается версия о предательстве советских генералов. Малоизвестным фактом является то, что данная версия планируется к массовому «вбросу» ближе к угрожаемому периоду, с тем чтобы «посеять» недоверие к своим генералам. Такая же версия подготовлена и в части разведки. Цель — посеять недоверие к российской разведке, вызвать опасение обывателей о возможном необнаружении подготовки вероятного противника к массовому ядерному удару. Из страха уничтожения вызвать последующее неповиновение и массовые беспорядки для дезорганизации всех государственных систем. Многие книги, доступные читателям, говорят о том, что «разведка докладывала точно». Однако анализ имеющихся РМ показывает совершенно обратную ситуацию. Следует сказать, что разведка в тот период принесла сведения, которые смогла раздобыть…

Вам будет представлено немало выдержек из воспоминаний ветеранов, но, к сожалению, нельзя всему верить без дополнительных проверок. По разным причинам информация может быть искажена. Автор согласен с мнением пользователя Сергея: «Ответы комдивов… ну, что они в своих ошибках признаваться будут?!.» Мы увидим, что некоторые события в мемуарах искажены. Причины этого автору неинтересны. Следует доверять только тем воспоминаниям, которые дублируются разными людьми или документами. Хотя это тоже не гарантирует абсолютную достоверность…

Автор советует обратить внимание на повторяемость отдельных событий в разных ВО, соединениях и, наоборот, отсутствие идентичности отдельных событий в ВО. Это свидетельствует, что отдельные события не выполняются по некой единой Директиве из Москвы, а являлись личной инициативой командиров разных рангов. Материалы, которые будут представлены Вам, подтверждают это…

Большое количество начальников и руководителей в СССР знали, что война с гитлеровской Германией неизбежна. Почему не все? Рассмотрим мнение одного из этих командиров, часть которого дислоцировалась на границе.

А.И.Гребнев (ПрибОВО, командир 374 сп 128 сд): «Никто даже не думал о войне с Германией. Мы были вообще очень мирно в отношении Германии настроены. Мы ее считали добрым соседом, лояльно соблюдающим договор о ненападении…» Это мнение не единственное…

С конца 1940 года разведками назывались и предсказывались разные сроки начала войны, а ее все не было. КА неоднократно готовилась к удару гитлеровских войск, а ударов все не происходило. В материалах статьи автор попытается обосновать две свои версии:

1) начало полномасштабной войны именно 22 июня не ожидало высшее руководство КА (нарком обороны, начальник ГШ и некоторые другие лица), т.е. для этих людей полномасштабная война 22 июня началась неожидано;

2) реальные боевые действия немцев в первые дни войны отличались от видения высших советских военноначальников на действия противника в начальный период войны;

3) существовало определенное количество событий, которые были связаны с подготовкой войск к войне, и которые являлись личной инициативой отдельных военноначальников или групп людей.

Нарком обороны СССР С.М.Тимошенко ничем особенным не проявил себя накануне 22.6.41 и на фронтах Великой Отечественной войны. Ситуация с ним весьма напоминает ситуацию с генералом Ф.И.Кузнецовым. 

Накануне войны ПрибОВО во главе с командующим войсками Ф.И.Кузнецовым и НШ П.С.Кленовым пытался подготовиться к нападению германских войск. Скажем так, он готовился к военным действиям лучше, чем остальные ВО. А командуя войсками в Крыму тот же человек (Ф.И.Кузнецов) не пытается также подготовить свои войска к похожему удару противника. Не проявляет никакой инициативы… Также ведет себя и т.Тимошенко во время Харьковской операции, приведшей к разгрому крупной группировки советских войск…

Б.В.Витман (попал в плен под Харьковом): «Подъехало несколько легковых машин. Из них вышли щеголеватые эсэсовские офицеры с кокардами в виде черепа на фуражках. Один из них, окинув взглядом огромную массу пленных и гору трофеев, сказал, обращаясь к остальным: «Жаль, что маршал Тимошенко не присутствует при этом. В знак благодарности за такой весомый вклад в нашу победу фюрер зарезервировал ему рыцарский крест!..»

С.М.Буденный (первый заместитель наркома обороны СССР): «На оборонительном рубеже (р. Днепр и Зап. Двина) кипела работа по укреплению обороны, и войска осели на всей линии обороны… Я возвратился из Смоленска, где проводил всю ночь совещание с областными работниками, в 7 часов утра и обнаружил у себя на квартире завтракающих тт.Тимошенко, Мехлиса и Шапошникова, первые двое из Москвы, последний из Минска, приехали на машинах. После завтрака я доложил им об обстановке на фронте и что противник будет наступать из Лепеля на Оршу. Поэтому наши войска, опираясь на прочную оборону, должны разбить группу Гудериана… Тов.Тимошенко заявил мне, что он назначен командующим фронтом, а я его заместителем и фронт переименован из Особого в Западный. А также добавил, что он сам перейдет в наступление против группы Гудериана…

[20-50 21.6.41 г.] Сталин сообщил нам, что немцы, не объявляя войны, могут напасть на нас завтра, т.е. 22 июня… Что мы должны и можем предпринять сегодня же и до рассвета завтра 22.6.41г. Тимошенко и Жуков заявили, что если немцы нападут, то мы их разобьем на границе, а затем на их территории. И. Сталин подумал и сказал: «Это несерьезно»…

В 4-01 22.06.41 мне позвонил нарком тов. Тимошенко и сообщил, что немцы бомбят Севастополь и нужно ли об этом докладывать товарищу Сталину? Я ему сказал, что немедленно надо доложить, но он сказал:«Звоните Вы!» Я тут же позвонил и доложил не только о Севастополе, но и о Риге, которую немцы также бомбят. Тов. Сталин спросил: «А где нарком?» Я ответил: «Здесь со мной рядом…» Тов. Сталин приказал передать ему трубку…»

Версия начальника ГШ о звонке Сталину совершенно иная, а версия наркома ВМФ – третья. Все версии отличаются между. Поэтому ни одной из них верить нельзя – нет доказательств. Однако следует учесть тот факт, что на финальном этапе разгрома советских войск под городом Харьков С.М.Тимошенко также «выпал» из связи с высшим командованием КА… Вероятно, к началу войны он был не на своем месте, как и многие другие военноначальники… Но что-то предвидеть сам в ночь на 22.6.41, по мнению автора, он был не способен…

Начальник ГШ. Неумелое первое применение мото-танковых войск в Монголии… Похвала в мемуарах докладу Павлова на совещании высшего комсостава в декабре 1940 года свидетельствует о непонимании им роли подвижных группировок. Сценарии военных игр с продвижением германских войск на глубину 150-250 км за 12-15 дней, которые должны были быть согласованы (утверждены) Г.К.Жуковым. Признание данное им в своих мемуарах: «Многие руководящие работники НКО и ГШ слишком канонизировали опыт Первой мировой войны. Большинство командного состава оперативно-стратегического звена, в том числе и руководство ГШ, теоретически понимало изменения, происшедшие в характере и способах ведения Второй мировой войны. Однако на деле они готовились вести войну по старой схеме, ошибочно считая, что большая война начнется, как и прежде, с приграничных сражений, а затем уже только вступят в дело главные силы противника. Но война, вопреки ожиданиям, началась сразу с наступательных действий всех сухопутных и воздушных сил гитлеровской Германии…

Внезапный переход в наступление всеми имеющимися силами, притом заранее развернутыми на всех стратегических направлениях, не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники Б.М.Шапошников, К.А.Мерецков, ни руководящий состав ГШ не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день компактными группировками на всех стратегических направлениях. Этого не учитывали и не были к этому готовы наши командующие и войска приграничных ВО…»

21.6.41 г. из ПрибОВО направляется ШТ: «Начальнику ГШ КА. Военсовет управляет войсками с КП – Панежевис, и не имеет прямого провода с Москвой. ШО работают в штате мирного времени при некомплекте в 50% по военному времени. Обработка документов задерживается – донесения запаздывают… Прошу: 

1) Предоставить прямой провод Москва–Паневежис круглосуточно.

2) довести количество шифровальщиков штабов округа и армий до штатов военного времени.

3) отпустить четыре прибора 13-4 с тем чтобы иметь в штаокре положенные 3 прибора и в штармах по два. Кленов»

В 4-00 22.6.41 г. направляется ШТ по средствам связи: «Начальнику ГШ КА. Слабыми местами связи округа, могущими вызвать кризис, являются: 

1. Слабость фронтовых и армейских частей связи по численному составу и мощности относительно своих задач. 

2. Необорудованность узлов связи армии и фронта.

3. Недостаточная развитость проводов из паневежисского и двинского узлов связи.

4. Отсутствие средств связи для обеспечения тыловой связи.

5. Слабая обеспеченность имуществом связи окружных, армейских частей связи и ВВС.

Прошу: 1. Разрешить частичное отмобилизование фронтовых и армейских частей связи, отмобилизовав полки связи, линейные батальоны, эксплуатационные роты и эскадрильи связи.

2. Отпустить средства оборудования узлов связи: паневежисского – провода железного – 70 т, кабеля подземного – 10 км…

5. Для обеспечения корпусных, армейских, окружных частей связи и ВВС выделить минимум: аппаратов «БОДО» – 10 шт., СТ-35 – 36 шт., кабеля телеграфного – 2393 км… Кленов»

По распределению обязанностей начальник ГШ курировал в числе прочих и Управление связи КА и обязан был знать сроки развертывания подразделений и частей связи, схемы связи. Связь была «ахиллесовой пятой» всех штабов… Возможно, это была одна из недоработок и недопонимания действия войск в современной войне… Связь осталась в штатах мирного времени, большое количество средств связи так и остались на складах… Или, все же, Г.К.Жуков не ожидал начало полномасштабной войны 22 июня?

А.М.Василевский (зам.начальника оперативного отдела ГШ): «…Исходя при разработке плана… из правильного положения, что современные войны не объявляются, а они просто начинаются уже изготовившимися к боевым действиям противником… Правильных выводов… для себя руководство нашими ВС и ГШ не сделало… План по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15-20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны, на протяжении которого войска эшелонов прикрытия…, развернутых вдоль границ, своими боевыми действиями должны были прикрывать отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил наших войск. При этом противная сторона, т.е. фашистская Германия с ее полностью отмобилизованной и уже воюющей армией, ставилась в отношение сроков, необходимых для ее сосредоточения и развертывания против нас, в те же условия, что и наши ВС…».

Командующий войсками КОВО генерал-полковник М.П.Кирпонос высказал похожее мнение за несколько дней до войны: «С момента объявления мобилизации до начала активных действий крупных сил на границе пройдет некоторое время. В Первую мировую войну это время измерялось неделями, в современных условиях оно, безусловно, резко сократится. Но все же несколькими днями мы будем, очевидно, располагать…»

Вдали от границ. Рассмотрим воспоминания ветеранов о том, как они встретили известие о начале войны.

К.А.Мерецков (заместитель НКО по боевой подготовке): «Меня вызвал к себе… нарком обороны… Слова наркома непривычно резко и тревожно вошли в мое сознание. С.К.Тимошенко сказал тогда:«Возможно, завтра начнется война! Вам надо быть в качестве представителя Главного командования в ЛВО. Его войска вы хорошо знаете и сможете при необходимости помочь руководству округа. Главное — не поддаваться на провокации». «Каковы мои полномочия в случае вооруженного нападения?» — спросил я.

— Выдержка прежде всего. Суметь отличить реальное нападение от местных инцидентов и не дать им перерасти в войну. Но будьте в боевой готовности. В случае нападения сами знаете, что делать…

НКО к исходу 21 июня стала ясной неизбежность нападения фашистской Германии на СССР в следующие сутки. Нужно было побыстрее оповестить войска и вывести их из-под удара, перебазировать авиацию на запасные аэродромы, занять войсками 1-го эшелона рубежи, выгодные для отражения агрессора, начать вывод в соответствующие районы 2-х эшелонов и резервов, а также вывести в намеченные районы окружные и войсковые штабы, наладив управление войсками. Следовало предпринять еще ряд неотложных мероприятий по повышению боевой готовности войск.

К сожалению, в оставшиеся до начала войны 5-6 часов НКО и ГШ не сумели решить этой задачи. Только в 00-30 22 июня из Москвы была передана в округа директива о приведении войск в боевую готовность. Пока директива писалась в Москве и отправлялась в войска, прошло много времени, и началась война. Лишь нарком ВМФ, его штаб и командование ОдВО поступили более оперативно, отдав краткое распоряжение флотам и войскам по телефону и телеграфу… Запоздалое оповещение ВО и войск поставило приграничные округа в невыгодные, тяжелые условия, и в конечном счете явилось одной из причин наших неудач в начальный период Великой Отечественной войны…»

С.М.Штеменко (подполковник, оперативное управление ГШ. С 11.1948 по 6.1952 – начальник ГШ):«Фашистской Германии удалось использовать элемент внезапности… Ситуацию еще более усложнило то, что своевременно не были отданы единые для ВС распоряжения о полной боевой готовности. Войска (кроме флота и соединений ОдВО) не успели поэтому занять предусмотренные планом оборонительные позиции, сменить аэродромы, поднять самолеты в воздух, осуществить другие необходимые в той обстановке мероприятия.

Нельзя забывать и об ошибках в определении порядка действий и силы первоначальных ударов врага. Высшее советское командование предполагало, что противник не станет вводить сразу все силы на всем советско-германском фронте и это позволит сдержать агрессора, используя войска так называемого прикрытия. Но война развернулась не так: гитлеровские захватчики ринулись вперед ударными группировками войск на всем протяжении западной границы нашего государства. Отбить этот удар силами, расположенными в пограничной зоне, к тому же не вполне готовыми к немедленным действиям, мы не смогли. Просчеты и упущения в подготовке войск к отражению первого удара немецко-фашистских захватчиков, бесспорно, осложнили наше положение при вступлении в единоборство с… машиной гитлеровской Германии…»

Н.Г.Кузнецов (нарком ВМФ): «В те напряженные дни ко мне зашел заместитель начальника ГШ Н.Ф.Ватутин. Он сказал, что внимательно читает наши оперативные сводки и докладывает их своему начальству. Ватутин обещал немедленно известить нас, если положение станет критическим. Мы решили однако больше не ждать указаний, начали действовать сами. КБФ 19 июня был переведен на оперативную готовность №2. Это в какой-то мере оберегало его от всяких неожиданностей. На СФ было спокойнее, чем на Балтике, но и его мы перевели на ту же готовность. 18 июня из района учений в Севастополь вернулся ЧФ и получил приказ остаться в готовности №2… 

Субботний день 21 июня прошел почти так же, как и предыдущие, полный тревожных сигналов с флотов. Перед выходным мы обычно прекращали работу раньше, но в тот вечер на душе было неспокойно, и я позвонил домой:«Меня не ждите, задержусь…» Затишье царило и в столичных учреждениях. В обычные дни после 18 часов наступала обеденная пора: руководители разъезжались по домам — часа на три, чтобы потом сидеть на работе до глубокой ночи. Но в субботу многие уезжали за город. Деловая страда спадала. В тот вечер было как-то особенно тихо. Телефон совсем не звонил, будто его выключили. Даже такие «беспокойные» наркомы, как В.А.Малышев и И.И.Носенко… не напоминали о себе вопросом, ставшим уже привычным в последнее время: «Как дела?..»

Мои размышления прервал заместитель начальника Главного морского штаба В.А.Алафузов. Как всегда, он пришел с вечерним докладом. Обстановка как будто не изменилась: по-прежнему была очень беспокойной на Балтике, на Черном море — спокойнее; на Севере не происходило ничего особенного… Снова оставшись один, я позвонил Наркому обороны. «Нарком выехал», — сказали мне. Начальника ГШ тоже не оказалось на месте… 

Почему нет никакой информации сверху? Нарком обороны и ГШ из наших оперсводок знают, что флоты приведены в повышенную готовность. ГШ по своей линии таких мер не принимает, и нам не говорят ни слова. В 20-00 пришел М.А.Воронцов, только что прибывший из Берлина. В тот вечер Михаил Александрович минут пятьдесят рассказывал мне о том, что делается в Германии. Повторил: нападения надо ждать с часу на час. «Так что же все это означает?» — спросил я его в упор. «Это война!» — ответил он без колебаний…»

М.М.Попов (командующий ЛВО): «В десятых числах июня была получена директива наркома обороны, которой назначалась… комиссия под председательством командующего ЛВО с возложением на нее задач выбора площадок для строительства аэродромов для базирования истребительной и бомбардировочной авиации по берегам Баренцева моря… До работы комиссии [пришлось] провести намечавшуюся ранее по плану… полевую поездку по частям 14 армии…

[Уже в Мурманске] к концу нашей встречи А.Г.Головко сообщил, что миноносец, выделенный для комиссии по выбору аэродромов, на котором я должен был отправиться, к выходу в море готов, и предложил уточнить время этого выхода…

Не лежала душа, как говорится, к этому расставанию с сушей почти на месячный срок… После некоторых размышлений было найдено разумным доложить ему [наркому обороны] по телефону наши настроения. И вот нарком на проводе. Короткий доклад об обстановке на сухопутной границе, на море и в воздухе и откровенное заявление, что в этих условиях выход в море нецелесообразен.

«Хорошо, что позвонил, — прозвучал в трубке голос наркома. — Выход в море пока отложим. Немедленно возвращайся в Ленинград». Присутствовавшие при этом разговоре с наркомом — комфлота и командарм — усмотрели в отмене выхода в море некоторое подтверждение нашим опасениям. «В воздухе пахнет грозой», — пропел А.Г.Головко и тут же по телефону подал команду отменить выход в море миноносца…»

А если бы командующий ЛВО не позвонил и ушел в море надолго? Выходит не ждал нарком обороны 18-19 июня войну с участием войск ЛВО? А если ждал, как он мог направить ком.войсками в третьестепенную поездку?..

А.А.Новиков (командующий ВВС ЛВО): «В субботу вечером, когда я закончил все дела, в кабинет, вошел начальник ГУ обучения, формирования и боевой подготовки ВВС КА генерал А.В.Никитин.

— Хорошо, что вы вернулись, — сказал Алексей Васильевич.- Я закончил инспекционную поездку по авиачастям округа и завтра вылетаю в Архангельск. Отчет мой готов, он будет передан вам. В общем, дела у вас идут неплохо, но мне хотелось бы кое о чем устно проинформировать вас, Александр Александрович. Есть вопросы, которые лучше всего утрясти в личной беседе.

Я хотел было сказать Никитину, что уже не являюсь командующим ВВС округа, но передумал: с таким вдумчивым, хорошознающим свое дело человеком, как Алексей Васильевич, всегда полезно побеседовать с глазу на глаз… Разговор наш затянулся. В конце беседы я спросил Никитина как человека более осведомленного, что слышно на других участках нашей западной границы и как там, в верхах, оценивают ситуацию, сложившуюся в приграничных ВО. В ответ Алексей Васильевич сделал неопределенный жест руками.

— А впрочем, попытаемся узнать, — сказал он. — Закажите мне разговор с Москвой. Через несколько минут Никитин разговаривал с начальником Главного Управления ВВС КА генералом П.Ф.Жигаревым. Разговор был недолгим. Никитин доложил, что дела в Ленинграде закончил, и спросил, должен ли он ехать в Архангельск или вернуться в Москву. По выражению лица Алексея Васильевича я понял, что Жигарев удивлен таким вопросом. «Ну, вот», — выслушав ответ начальства, сказал Никитин, — «приказано немедленно лететь в Архангельск… Был на исходе первый час ночи [22.6.41 г.]… Мы вышли из штаба округа… и разъехались в разные стороны…» 

Н.Д.Яковлев: «21 июня около 14 часов приехал в Москву. Буквально через час уже представлялся наркому обороны… С.К.Тимошенко. В кабинете наркома как раз находился начальник ГШ генерал армии Г.К.Жуков. Мы тепло поздоровались. Но С.К.Тимошенко не дал нам времени на разговоры. Лаконично предложил с понедельника, то есть с 23 июня, начать принимать дела от бывшего начальника ГАУ… Г.И.Кулика. А уже затем снова явиться к нему для получения дальнейших указаний.

Во время нашей короткой беседы из Риги как раз позвонил командующий войсками ПрибОВО генерал Ф.И.Кузнецов. Нарком довольно строго спросил его, правда ли, что им, Кузнецовым, отдано распоряжение о введении затемнения в Риге. И на утвердительный ответ распорядился отменить его.

Продолжения этого телефонного разговора я уже не слышал, так как вышел из кабинета наркома и из его приемной позвонил Г.И.Кулику. Тот согласился начать сдачу дел с понедельника, а пока предложил к 20 часам приехать в ГАУ и неофициально поприсутствовать на совещании, связанном с испытаниями взрывателей к зенитным снарядам.

Была уже глубокая ночь, а совещание все продолжалось. Теперь высказывались военные и гражданские инженеры… Г.И.Кулик не вмешивался, сидел молча, с безразличным выражением на лице. Я тоже вскоре потерял в потоке жарких слов нить обсуждения… Так проспорили до начала четвертого утра 22 июня. А вскоре последовал звонок по «кремлевке». Кулик взял трубку, бросил в нее несколько непонятных фраз. Со слегка побледневшим лицом положил ее на рычаги и жестом позвал меня в соседнюю комнату. Здесь торопливо сказал, что немцы напали на наши приграничные войска и населенные пункты, его срочно вызывают в ЦК, так что мне теперь самому надо будет вступать в должность начальника ГАУ…

Я остался один в кабинете начальника ГАУ… Никого из личного состава в управлении, кроме дежурных, не было. Между тем за окнами светало, и, если принять во внимание сказанное Куликом, шла война. А телефоны молчат. Позвонил сам наркому, затем — начальнику ГШ. Пробовал связаться с Н.Ф.Ватутиным, Г.К.Маландиным. Словом, со всеми, кого знал по работе в КОВО. Все в ЦК. Что же делать?.. Вызвал недоумевающего дежурного, объявил ему, что являюсь новым начальником ГАУ, и потребовал от него список руководящего состава управления. Он еще больше смутился, когда я распорядился вызвать на 10 часов своих заместителей. На неуверенное напоминание, что сегодня же воскресенье, резковато подтвердил свое распоряжение. Дежурный вышел. Ровно в 10-00 ко мне зашли генералы В.И.Хохлов, К.Р.Мышков, А.П.Байков, П.П.Чечулин, комиссар И.И.Новиков. Объявил им о вступлении в должность, познакомился и передал, что сегодня рано утром немецко-фашистские войска без объявления войны напали на нашу Родину. Это сообщение буквально ошарашило моих заместителей… Но личные эмоции — потом. Потребовал от генерала А.П.Байкова, ведавшего организационными вопросами, показать мне план ГАУ. Но оказалось, что этот план хранится в ГШ у генерала П.А.Ермолина. Приказав заместителям вызвать весь личный состав на службу, поехал в ГШ к генералу Ермолину…»

А.В.Хрулев (главный интендант РККА): «Когда началась война, я был дома, и в этот день меня никто и никуда не вызвал. До 21 июня никаких указаний я не получал, и 22 июня я тоже ничего не получил. О фашистском нападении узнал по радио. И затем в течение двух суток я никуда не приглашался и сам никуда не ходил…»

Н.Н.Воронов (начальник ГУ ПВО): «19 июня… я вступил в должность начальника Главного управления ПВО… Война надвигалась с каждым часом — об этом сигнализировали донесения с границы, сводки ВНОС, сообщения о перелетах немецких самолетов. А в НКО обращали мало внимания на угрожающие симптомы… Было ясно, что ГШ не рассчитывал, что война может начаться в 1941 году… Не без ведома ГШ средства механической тяги в это время изымались у артиллерийских частей и использовались на строительстве УР вдоль новой западной границы…

За несколько дней до начала войны я случайно встретился в Москве с командующим войсками БОВО Д.Г.Павловым: «Как у вас дела?».

— Войска округа топают на различных тактических батальонных и полковых учениях, — ответил Павлов. — Все у нас нормально. Вот воспользовался спокойной обстановкой, приехал в Москву по разным мелочам. В таком благодушном настроении находился командующий одним из важнейших приграничных ВО… 

Широкая сеть постов ВНОС подробно сообщала обо всех полетах немецких разведывательных самолетов над территорией наших приграничных округов. Эти данные наносились на специальные карты и немедленно докладывались в ГШ. Очень часто нам отвечали:«Уже знаем. Не беспокойтесь»…

Утром 21.6.41 года по пути на службу я раздумывал, как распланировать субботний вечер и воскресный день, чтобы и поработать над докладной запиской и вместе с тем возможно лучше отдохнуть… День прошел, как обычно, в потоке текущих дел. К начальству попасть не удалось, меня обещали принять с докладом только в понедельник или вторник… К концу дня получили приказание, чтобы все ответственные работники находились в своих служебных кабинетах до особого распоряжения.

Поздно вечером по службе ВНОС стали поступать сообщения с западных границ о том, что в расположении немцев слышится усиленный шум моторов в различных направлениях… Мы передали сведения в ГШ. Тем не менее никаких новых распоряжений не поступало. Всю ночь мы не спали. Вести с границ поступали все более тревожные. Около четырех часов получили первое сообщение о бомбежке вражеской авиацией Севастополя. Вскоре через ВНОС поступили сведения о воздушных налетах на Виндаву и Либаву. Я позвонил наркому обороны С.К.Тимошенко и попросил принять меня немедленно по особо важному делу. Через несколько минут я уже был у него с данными о бомбежках целого ряда наших городов. В кабинете наркома находился и начальник Главного политического управления Л.3.Мехлис.

Я доложил все имевшиеся в моем распоряжении данные о действиях авиации противника. Не высказав никаких замечаний по моему докладу, нарком подал мне большой блокнот и предложил изложить донесение в письменном виде. Когда я писал, за спиной стоял Мехлис и следил, точно ли я излагаю то, что говорил. После того как я закончил, Мехлис предложил подписаться. Я поставил свою подпись, и мне разрешили продолжать исполнять текущие обязанности.

Я вышел из кабинета с камнем на сердце. Меня поразило, что в столь серьезной обстановке народный комиссар не поставил никакой задачи войскам ПВО, не дал никаких указаний. Мне тогда показалось: ему не верилось, что война действительно началась…

Вбежала дежурная по ГАБТУ, расположенному по соседству… Встревоженная, бледная, она сказала, что в секретном ящике бронетанкового управления лежит большой пакет со многими сургучными печатями и надписью: «Вскрыть по мобилизации». Дежурная спрашивала, что делать? Никакой мобилизации не объявлено, но война-то уже идет… Я посоветовал вскрыть пакет и действовать согласно указаниям документа. В срочном порядке вызвать генералов и офицеров. В нашем управлении большинство командиров уже были на своих местах…»

http://wpristav.com/publ/istorija/neozhidannaja_vojna_gitlerovskoj_germanii_s_sssr_daleko_ot_granicy_chast_19/4-1-0-1090