Расцвет и закат работорговли на Черноморском побережье Кавказа. Часть 2

Сам закат работорговли на побережье северо-западного Кавказа, учитывая глубину его проникновения во все сферы жизни, был процессом длительным с ломкой всех складывавшихся веками отношений: от семейных до торговых и даже международных. Для турецких купцов черкесская знать без своей платёжеспособности рабами теряла важность.

Одну из решающих ролей в разрыве циничной и необычайно выгодной цепи сыграл Черноморский флот. И противостоял он не просто ватаге османских торгашей. Часто его противником становились и профессиональные лазутчики-провокаторы из Европы. Адрианопольский мирный договор, утвердивший новые границы империи, хоть и был формально признан ведущими странами мира, но их желания выгнать Россию с Чёрного моря не ослабил. Даже наоборот. 

С 1830-го года, дабы ликвидировать морские коммуникации, по которым в Порту везли рабов, а в Черкесию везли оружие, соль и прочее, Черноморский флот приступил к патрулированию прибрежной территории Кавказского побережья Чёрного моря. Часто данные действия именуют крейсированием. Это невольно вводит читателя в заблуждение насчёт того, что к этим мероприятиям привлекали крупные силы флота. На самом деле на дно рабовладельческие суда пускали и бриги, и корветы, и даже обычные транспорты, вооружённые несколькими орудиями.

В самом начале борьбы с работорговлей у руля Черноморского флота находился прославленный адмирал Алексей Самуилович Грейг. Этот неутомимый флотоводец сам сыграл далеко не последнее место в самом подписании Адрианопольского мира. Ведь именно Грейг успешно командовал флотом в Русско-турецкой войне 1828-29 годов. Однако Алексей Самуилович был уж чересчур деятельной фигурой. К примеру, именно он был инициатором проведения первых раскопок Херсонеса. Поэтому в период его командования регулярное патрулирование отсутствовало. Спорадический контроль за враждебным Кавказским побережьем ограничивался несколькими месяцами в году.

Но даже этого хватило, чтобы зарвавшиеся от собственной жадности османские торговцы почувствовали это на своей шкуре. Отныне суда с грезящими о несметных богатствах османами, ранее швартовавшиеся открыто днём, стали соблюдать все правила конспирации. Любые дневные швартовки ушли в прошлое. Работорговец заранее договаривался с черкесскими партнёрами, чтобы те развели сигнальные костры в определённом месте (оговоренное количество огней). Далее тёмной безлунной ночью османское судно подходило к берегу, разгружалось и тщательно маскировалось. А сам торг шёл уже в горах, дабы случайный патруль не засёк стихийный рынок.
 

Иван Айвазовский. "Взятие русскими матросами турецкой лодки и освобождение пленных кавказских женщин"

Но и эти действия не всегда оправдывали себя. Турецкие торговцы теперь просто при всём желании не могли вывести в Порту весь живой товар. В итоге стал наполняться рабами внутренний рынок, который и в «лучшие годы» в таком товаре не особо нуждался. Теперь цена на раба уже не могла полностью возместить риски и траты. Но что жило века, не умирает в одночасье. Более того, для многих этот «бизнес» был не просто преступным обогащением или дурной привычкой, а образом жизни, укладом.

В 1832 году де-факто (а с 1834-го де-юре) Грейга на его посту сменил легендарный покоритель Антарктиды, совершивший кругосветное плаванье, отец-основатель Новороссийска и боевой адмирал Михаил Петрович Лазарев. Михаил Петрович занялся развитием Черноморского флота с необыкновенным упорством. Его позиция по подготовке военных моряков была сурова, но крайне эффективна: обучение должно проходить в море в обстановке, максимально приближённой к боевой. Эта позиция порывистого Лазарева, ненавидевшего канцелярскую работу, как нельзя подходила к сложившейся ситуации. Морских целей для нашего флота в акватории хватало.

В связи со сложившейся ситуацией император Николай Павлович в 1832 году ввёл ряд указов. На мятежную территорию Северного Кавказа было запрещено доставлять практически любые грузы, в том числе задействованные в работорговле. Следовательно, любой морской транспорт считался судном контрабандистов при подходе к берегу. А так как грузы чаще всего были только платой за рабов, на обратном пути эти транспорты превращались в рабовладельческие.

Патрулирование усилилось, становясь своеобразной школой для молодых моряков. Уже к 1832-му году каждую неделю либо арестовывали, либо пускали на дно как минимум одно судно. К тому же если среди невольников обнаруживали русских (порой это были пленные солдаты), то самих рабовладельцев запирали в трюме и либо расстреливали судно из пушек, либо просто сжигали его. С некоторых пор завидевшие Андреевский флаг на горизонте работорговцы и контрабандисты, т.е. одни и те же лица, старались избавиться от груза – попросту утопить людей. Но и это не помогало дельцам, после тщательного допроса «в море» правда чаще всего всплывала.

Вскоре на Кавказском побережье, от Анапы до Сухума, начали проводиться дерзкие десанты. На отвоёванной территории возводились укрепления, которые и составили Черноморскую береговую линию. Совместные действия войск и флота на Кавказском побережье были весьма успешны и в каком-то роде даже создали ставшую легендарной троицу генерала Николая Раевского и адмиралов Серебрякова и Лазарева. 
 

Памятник отцам-основателям: Лазареву, Серебрякову и Раевскому. Новороссийск

Поэтому, дабы повысить эффективность борьбы с османскими судами, флот стал часто действовать рука об руку с пешими батальонами «тенгинцев», «навагинцев» и «линейцев». Так, если патрульными кораблями было замечено передвижение противника с целью сокрытия морских судов на суше, то, не имея возможности действовать в чужой стихии, флот обращался к войскам. Таким образом формировалась десантная группа, которую морем доставляли к нужному месту. Подобные десанты были стремительными и краткосрочными, т.к. их основной задачей было сжечь суда нарушителей, а задачи освобождения невольников и ареста (или уничтожения на месте) работорговцев решались по ситуации.

Летом 1837-го года в одной из таких десантных вылазок участвовал и сам Лазарь Серебряков. Русский патрульный корабль засёк, как к берегу в 4 км от реки Джубга пристали два турецких судна, но вовремя уничтожить их корабельной артиллерией не имел возможности. Поэтому группа кораблей, в составе которой был и легендарный бриг «Меркурий» (в 1829 году этот корабль обрёл «бессмертие», выйдя победителем в битве с двумя линейными кораблями османов), приняли на борт десант в составе одного батальона Тенгинского полка. Внезапная высадка была удачной, а оба турецких судна были сожжены. 

Однако просто так отдавать Северный Кавказ Российской империи не желала ни Османская империи с её немереным аппетитом, ни Европа, издревле грезящая если не походом на Восток, то вассальным положением пугающе непонятной восточной державы уж точно. Поэтому сначала в западной прессе раскритиковали блокаду берегов Кавказа, выдавая грузы, идущие морем, почти как гуманитарную помощь. А позже и вовсе выставили поставки турецкого и европейского вооружения отнюдь не как плату за рабов, а как «помощь в освободительном движении». Этот информационный «фейк» образца 19 века был крайне необходим, ведь никогда османские торговцы и западные «союзники» не оказывали помощь бесплатно, но оплата рабами была для чувственного обывательского уха слишком дикой.
 

Иван Айвазовский. "Бриг "Меркурий", атакованный двумя турецкими кораблями"

Для того чтобы максимально усложнить русским задачу замирения Кавказа и ликвидации пещерного бизнеса работорговли, Порта и некоторые европейские страны (Британия и Франция в основном) начали применять самые разнообразные методы. На судах, транспортирующих контрабанду, стали появляться европейские «путешественники», чтобы риск международного скандала сбавлял пыл русских моряков.

Также начали практиковать раздельные рейсы. Одно судно доставляло контрабанду в счёт оплаты за живой товар. После быстрой разгрузки транспорт на всех парусах устремлялся прочь из опасных для него вод. Спустя некоторое время, при соблюдении всех условий конспирации, другое судно, не теряя время на разгрузку, причаливало к берегу и забирало невольников.

При этом чем скорее приближалась победа на Кавказе и, соответственно, победа над работорговлей, тем чаще «союзники» мятежных черкесов шли на самые открытые провокации. Самой известной подобной акцией стал инцидент со шхуной «Виксен». 11-12 ноября 1836 года на 20-пушечный бриг «Аякс», патрулирующий Кавказское побережье под командованием Николая Вульфа, поступил приказ контр-адмирала Самуила Андреевича Эсмонта немедленно догнать и захватить неопознанную шхуну, идущую вдоль черноморского побережья.
 

Захват бригом "Аякс" шхуны "Виксен" у Суджук-Кале

Несмотря на штормовую погоду, через два дня неопознанную шхуну бриг «Аякс» всё-таки задержал в районе Суджук-Кале (ныне Новороссийск). При досмотре была обнаружена соль, которая с незапамятных времён использовалась как валюта в сделках работорговцев, а также наши моряки заметили, что, несомненно, часть груза уже была отправлена на берег. Кроме того, на борту находился «иностранный коммерсант», под личиной которого скрывался весьма известный в узких кругах провокатор и лазутчик Джеймс Белл. Разразился огромный международный скандал, едва не ставший фальстартом Крымской войны.

То, что английский «коммерсант» был не просто в курсе работорговли на Кавказском побережье, но и вовлечён в неё, не вызывает сомнения. И доказательством тому служит не только наличие груза соли на борту, но и использование в прошлом процветающих центров работорговли как мест разгрузки и стоянки судов. Суджук-Кале, где и задержали «Виксен», была некогда не просто форпостом Османской империи, но и крупным рынком невольников. А на составленной позже самим Джеймсом Беллом карте был указан каждый такой рынок предельно точно с привязкой к местности. Вся своеобразная «портовая инфраструктура» работорговцев использовалась и просвещёнными европейцами. Впрочем, в своих мемуарах, пускай и в смазанной форме, сам Белл не отрицал своей осведомлённости о том, с кем он «работает».

Однако главное, чего смогли добиться флот и войска, — это лишение пещерного бизнеса рентабельности. Вышибание подпорки из-под рабской торговли стало весомым ударом по культивированию Портой, Британией и Францией войны руками горцев.

В последней части рассмотрим само взаимодействие общественного уклада русских и черкесов как «оружия», сопутствующего гибели работорговли.

http://wpristav.com/publ/istorija/rascvet_i_zakat_rabotorgovli_na_chernomorskom_poberezhe_kavkaza_chast_2/4-1-0-962