Князь Ярослав Всеволодович. Часть 3. Поход на Колывань и падение Юрьева

В 1217 г. Мстислав Мстиславич Удатный, получив известия о повторном занятии Галича венграми, созвал в Новгороде вече, на котором объявил о своем намерении «поискать Галича», сложил с себя, несмотря на уговоры новгородцев, полномочия новгородского князя и отбыл на юг. На его месте новгородцы предпочли видеть другого представителя клана смоленских ростиславичей, поэтому на новгородский стол был позван молодой князь Святослав Мстиславич, сын киевского князя Мстислава Романовича Старого двоюродного брата Мстислава Удатного.

Здесь нужно, пожалуй, сделать некоторое отступление от основного рассказа и сказать несколько слов о Новгороде.

В первой половине XIII в. до начала монгольского нашествия это был третий по размеру и численности населения город древнерусского государства. По этим показателям он уступал только Киеву и Владимиру-на-Клязьме, далеко превосходя остальные города. Город имел сложную систему управления, в которой новгородский князь занимал отнюдь не самую важную роль. Без споров новгородскому князю давали в Новгороде руководить только собственной дружиной в мирное время и общеновгородским войском во время военного похода, да и то под присмотром уполномоченных от новгородской общины. Право княжеского суда, сбора кормов, взимания пошлин и т.п. всегда служило предметом споров между князьями и Новгородом, причем эти споры могли разрешаться в ту или иную сторону, в зависимости о политических способностей их участников, но никогда не одна сторона не была полностью удовлетворена их результатами.

Новгород обладал огромной, постоянно расширявшейся на север и восток, территорией, с которой собирал дань, в основном, медом, воском, мехами – товарами, пользовавшимися повышенным спросом на рынках Европы и Востока. Основным источником дохода новгородцев была торговля – с арабским востоком по волжскому пути, и с Европой по Балтийскому морю. В силу сурового климата Новгород не мог стабильно обеспечивать себя продовольствием, поэтому всегда был зависим от продовольственных поставок с «низовских земель» Руси – территорий расположенных в бассейне верхней Волги и Днепра. В большинстве княжеств древней Руси основной прибавочный продукт получался с земли в результате ее обработки, поэтому политической властью в этих княжествах обладала т.н. «земельная аристократия» — крупные вотчинники-землевладельцы. В торговом Новгороде, где основной доход получался именно с торговли, положение было иное. Реальные деньги, а, значит, и власть были сосредоточены в руках не землевладельцев, вернее, не только землевладельцев, но купцов и ремесленников, объединенных в гильдии, в связи с чем в городе были сильно развиты демократические институты. Верховным органом правления было городское вече.

Политическая структура древнего Новгорода никогда не была однородной. В городе постоянно активно действовали несколько политических партий, в которые входили наиболее состоятельные и влиятельные жители города – бояре. Целью этих партий было навязать свою волю вечу, чтобы последнее принимало выгодные именно этой партии решения, будь то решение об организации военного похода или о выборе князя. Борьба этих партий, иногда напоминавшая мышиную возню, иногда выливающаяся на улицы города погромами и даже настоящими вооруженными столкновениями, когда участники выходили выяснять отношения с оружием и в доспехах, не прекращалась ни на минуту. «Низовские» князья, конечно, не могли не использовать эту борьбу в собственных интересах, налаживая с той или иной боярской группировкой дипломатические и политические контакты с целью лоббирования собственных интересов в Новгороде.

Однако, к началу XIII в. расклад политических сил в новгородском регионе начал стремительно меняться. Появились новые политические силы, не считаться с которыми было невозможно, настолько активно они начали вторгаться в политическое пространство Новгорода. Имеются в виду крестоносные силы Западной Европы: немецкие (в первую очередь, Орден Меченосцев), датские и шведские. И если шведы в начале XIII в. действовали, в основном, на периферии новгородских владений – в западной Финляндии, землях суми и еми (таваствов), то датчане действовали уже в непосредственной близости от границ собственно новгородских владений – в северной Эстонии, так что от земель Водской пятины их отделяла только река Нарва, а Орден, подталкиваемый архиепископом Риги, вплотную приблизился к Юрьеву (Дерпт, Дорпат, совр. Тарту, Эстония) – форпосту Новгорода в южной Эстонии. Все эти независимые, но действующие в едином направлении силы, столкнулись с новгородским влиянием в зонах своих новых интересов. Каждая из перечисленных сил, включая и канцелярию рижского архиепископа, подчинявшуюся непосредственно папе римскому, активно начали подыскивать себе в регионе союзников в том числе и среди новгородцев, заинтересованных в бесперебойной торговле с западом, включившись, таким образом во внутреннеполитическую жизнь Новгорода наряду с «низовскими князьями».

О городе Юрьев также следует рассказать несколько подробнее.

Основан он был Ярославом Мудрым в 1030 г. на месте древнего эстонского поселения. Военного значения город не имел, являясь, в большей степени, административным пунктом и торгово-перевалочной базой на зимнем пути из Новгорода в Европу. В городе проживало смешанное эстоно-русское население, в основном, эстонское, серьезных укреплений и постоянного гарнизона он не имел. С появлением и закреплением в Латгалии (Латвии) ордена меченосцев, последние начали примериваться к захвату этого пункта. В 1211 г. при их поддержке на Юрьев напали племена латгалов, город был сожжен. В 1215 г. уже сами братья-рыцари осуществили захват Юрьева. Оценив его выгодное географическое положение, позволяющее контролировать всю южную Эстонию, рыцари, по своему обыкновению, дали городу новое название (Дорпат) и построили в нем укрепленный замок.

Однако вернемся к Новгороду. Со времен Андрея Боголюбского и Всеволода Большое Гнездо одной из самых влиятельных партий в Новгороде была партия, поддерживавшая притязания на новгородское княжение владимиро-суздальских князей или просто «суздальская партия». Именно на нее и начал опираться Ярослав Всеволодович в борьбе за новгородский стол.

Возглавлял эту партию боярин Твердислав Михалкич, человек мудрый и дальновидный. В период с 1207 по 1220 г. Твердислав четыре раза избирался на должность посадника с тремя перерывами между посадничествами, каждый из которых не превышал года. Для бурной политической жизни Новгорода это был очень и очень хороший результат, наглядно демонстрирующий незаурядные политические способности Твердислава. В 1217 г. он отбывал свое третье посадничество.

Твердислав, как ранее его отец, также избиравшийся посадником, Михалко Степанич, в своей политике был твердо ориентирован на сотрудничество с владимирскими князьями, поэтому выбранный вечем новым новгородским князем Святослав Мстиславич столкнулся в его лице с умным противником, готовым воспользоваться любой ошибкой молодого князя. И такая ошибка не замедлила явиться.

В январе 1218 г. новгородской стражей, вероятно из-за совершения какого-то уголовного преступления, был задержан, доставлен в Новгород и на следующий день выдан князю Святославу некто Матвей Душилович. По каким причинам это произошло нам неизвестно, можно предположить, что преступление, за которое его задержали, было совершено против княжеского человека. Однако, Новгород такого княжеского самоуправства потерпеть не мог, по городу поползли слухи, что Матвея князю выдал непосредственно посадник Твердислав. В городе образовались сразу два веча – на Софийской стороне, в поддержку Твердислава и на Торговой против него. Тверской летописный свод говорит об этих событиях так: «… и поидоша ониполовичи (жители заречной, сиречь, Торговой стороны в Новгороде) и до детины (детинца, расположен на Софийской стороне) в бронях и шеломах акы на рать, а неревляне тако же… и бысть сеча у городных ворот, и побегоша на онеполъ, а другие в конец мост перметаша…» Далее следует перечень погибших и пострадавших. 

В схватке победили сторонники Твердислава, но беспорядки в Новгороде длились еще неделю. Наконец, нервы князя Святослава не выдержали, и он послал на вече своего тысяцкого сказать народу, что смещает посадника. На резонный вопрос «за какую вину?» князь ответил: «Без вины». Твердислав поступил мудро, летопись цитирует его слова так: «Тому есмь рад, яко вины моея нету; а вы, братье, в посадницьстве и во князех вольне есте». Новгородцы правильно поняли его посыл и тут же приняли свое решение, заявив князю: «тебе ся кланяем, а се наш посадник». В результате этого конфликта князь Святослав был вынужден Новгород покинуть, уступив свое место младшему брату Всеволоду.

Всеволод Мстиславич, однако, также недолго продержался на новгородском столе. Совершив один военный поход в интересах новгородцев против ордена меченосцев, основательно укрепившегося к тому времени на территории современной Латвии, но не достигнув существенных успехов, Всеволод умудрился рассориться сначала с Твердиславом Михалкичем, а после его ухода с поста посадника по здоровью и скорой смерти в 1220 г., с его сменщиком и продолжателем его дела на посту посадника, Иванко Дмитровичем. Подводя итоги этого конфликта летописец вынужден был написать буквально следующее: «Того же лета показаша путь новгородцы Всеволоду Мстиславичу, внуку Романову: «не хочем тебе, поиди камо хочеши» и иде к отцу в Русь», «к отцу в Русь» значит к князю Мстиславу Романовичу Старому, занимавшему тогда киевский великий стол.

При выборе нового князя восторжествовала суздальская партия и за новым князем решено было обратиться к великому князю владимирскому Юрию Всеволодовичу. Юрий Всеволодович, вероятно, памятуя, о том, что с Ярославом у Новгорода все горшки были побиты еще в 1215 – 1216 гг., предложил новгородцам в качестве князя своего семилетнего сына Всеволода. Всеволод прибыл в Новгород в начале 1221 г., а уже летом совместно с дядей Святославом во главе новгородской дружины участвовал в еще одном походе на Орден. Дружина Святослава и новгородцы вновь, как и при Всеволоде Мстиславиче за год до этого, но уже совместно с литвой, безуспешно осаждали Кесь (Пертуев, Венден, совр. Цесис в Латвии). Летописец, однако отмечает, что в отличие от первого похода в этот раз русские и литовцы «много воеваша», то есть, окрестности Кеси были разграблены тщательно.

Возвратившись из похода, Всеволод Юрьевич некоторое время еще пробыл в Новгороде, но потом, без видимых причин ночью, тайно вместе со своим двором сбежал и вернулся к отцу. Новгородцы были расстроены таким поворотом событий и вскорости прислали к Юрию новое посольство, которое было уполномочено просить у великого князя на новгородский стол уже именно его брата Ярослава Всеволодовича. Выбор новгородцев только на первый взгляд может показаться странным. Дело в том, что в прошлый раз, прибыв в Новгород в 1215 г. на княжение, Ярослав начал свое правление с репрессий по отношению к своим политическим противникам, что и вызвало законное возмущение новгородцев. Конечно, «законным» оно было с точки зрения исключительно самих новгородцев, Ярослав, естественно, смотрел на ситуацию совершенно иначе, он, как князь, считал себя в праве и казнить и миловать, как привык это делать в своем Переяславле-Залесском. Однако, в результате репрессий Ярослава могла пострадать только партия его политических противников, а в 1221 г. у власти в Новгороде находилась партия его сторонников, от репрессий не страдавшая, и даже, вероятно, получившая от них некоторые политические дивиденды. Дальнейшие же действия Ярослава в 1215 – 1216 гг. (перехват новгородской торговли, задержание купцов и последующее их избиение) вполне укладывались в модель поведения любого средневекового властителя той эпохи и не представляли собой чего-то экстраординарного. До эпохи гуманизма и просвещения было еще далеко и условная тысяча человек, умерших от голода, вызванного действиями Ярослава, а также пара сотен купцов, замученных после поражения на Липице Ярославом в Переяславле (как и погибшие в самой битве и в ходе разграбления переяславских земель во время похода Мстислава Удатного с войсками от Ржевы к Юрьеву-Польскому), считались чем-то вроде случайных, но неизбежных жертв конфликта, которым просто выпала такая судьба. Тем более, что все эти жертвы новгородцами были уже отомщены, а убытки компенсированы. Ярослав же показал себя энергичным и воинственным правителем, легким на подъем и жадным до славы, а именно такой князь и нужен был Новгороду. Так что, получивший один раз от новгородцев жестокий урок Ярослав, действительно мог казаться им идеальным кандидатом на новгородское княжение.

Итак, в 1221 г. Ярослав Всеволодович, находившийся до сих пор в Переяславле, где у него к этому времени родились два сына (в 1219 г. – Федор, в 1220 г. – Александр, будущий Невский), во второй раз становится новгородским князем.

Первым его мероприятием, в качестве новгородского князя, был быстрый поход за литовским отрядом, разорившим в 1222 г. окрестности Торопца. Погоня, правда оказалась безуспешной, возле Усвята (п. Усвяты Псковской обл.) литве удалось оторваться от преследования, но тем не менее, энергию и решимость Ярославу удалось продемонстрировать. С возрастом эти его качества никак не изменятся, он всегда будет готов к любым, самым неожиданным и рискованным предприятиям.

В январе 1223 г. на территории современной Эстонии вспыхнуло восстание местных племен против немцев и датчан. Восставшие сумели захватить несколько укрепленных пунктов крестоносцев, в том числе Вельян (нем. Феллин, совр. Вильянди, Эстония) и Юрьев. Поcле нескольких поражений, нанесенных восставшим братьями-рыцарями, совет старейшин эстонских племен, участвовавших в восстании, запросил помощи у Новгорода.

Уже в июле 1223 г. Ярослав устраивает военный поход в поддержку восставших эстов. Войско Ярослава проследовало через Псков, где переправилось через реку Великая и, обойдя систему Чудского и Псковского озер с юга, подошло Юрьеву. Оставив в Юрьеве небольшой гарнизон из 200 человек во главе с князем Вячко (предположительно, князь Вячеслав Борисович из полоцкой ветви рюриковичей), Ярослав двинулся вглубь Ливонии, где без труда овладел орденским замком Оденпе (совр. Отепя, Эстония), известного русским летописям с 1116 г. под названием Медвежья Голова. Замок был сожжен, после чего Ярослав двинулся в сторону осажденного немцами Вельяна (Вильянди), гарнизон которого состоял из эстонцев и небольшого числа русских воинов, однако, прибыв туда после 15 августа, застал уже взятый и сожженный город с повешенными немцами русскими дружинниками. Выяснилось, что осажденные в Вельяне совместно с русскими эстонцы, вступили с немцами в переговоры и сдали город в обмен на право свободного выхода. Русскую же часть гарнизона в этот договор не включили и после взятия города, все русские дружинники, попавшие немцам в плен, были немедленно и безжалостно казнены. Узнав обстоятельства взятия Вельяна и предательстве эстонцев, Ярослав пришел в гнев и подверг тотальному разорению окрестности Вельяна, 

Под Вельяном к войску Ярослава примкнул отряд эстов с Эзеля, где в это время успешно развивалось восстание местных жителей против датчан. Эзельцы предложили Ярославу атаковать датские владения в Эстонии. Ярослав повернул на север к Колывани (нем. Ревель совр. Таллинн, Эстония), безжалостно разоряя окрестности по пути следования. Подвергнув тотальному разорению северную Эстонию, простояв четыре недели под Колыванью, и потеряв несколько человек во время штурма укрепленного замка с датским гарнизоном, Ярослав, под угрозой бунта в новгородском войске (набрав богатый полон войско не желало продолжать боевые действия), вынужден был взять с города выкуп и вернуться в Новгород. Несмотря на то, что новгородцами поход был признан успешным, ведь итоговая добыча была очень богатая, что отмечается всеми летописями, а все участники вернулись домой целые и невредимые, Ярослав его результатами остался недоволен, поскольку главную его цель – Колывань, взять не смогли.

Казалось бы, успешный поход, принесший его участникам славу и материальную выгоду, должен был укрепить авторитет князя в Новгороде, но случилось с точностью до наоборот. Успешность и удачливость Ярослава, уже опытного, но еще не старого князя (Ярославу исполнилось 33 года), а также его энергия и боевитость, вероятно показались новгородцам чрезмерными. С таким князем невозможно жить в мире с соседями, а торговля весьма страдает от войны. Кроме того, и это, возможно, самое главное, Новгород насторожил факт размещения княжеского гарнизона в Юрьеве. И хоть гарнизон был не слишком велик, но он позволял его командиру, князю Вячко, контролировать город и окрестности, при этом находясь на службе великого князя владимирского, а не собственно Господина Великого Новгорода. Размещение Ярославом Всеволодовичем собственного гарнизона в Юрьеве, казавшееся жестом дружеской, союзнической помощи новгородцам, последними было воспринято как фактическая оккупация исконно новгородских земель.

В 1224 г. Ярослав планировал совершить еще один большой поход в Прибалтику – на сей раз своей целью он видел столицу ордена меченосцев – уже являвшийся целью похода его брата Святослава в 1221 г. и упоминавшийся в этой статье замок Венден – для чего начал сноситься с братом Юрием, прося у него поддержки. Планировался удар в самый центр «крестоносной агресии», но… В силу перечисленных выше обстоятельств новгородский нобилитет, а за ним и вся община отказались участвовать в этом походе. Ярослав посчитал этот отказ чуть не личным оскорблением и вместе со своим двором, дружиной и семьей, несмотря на просьбы новгородцев остаться, уехал в свою вотчину Переяславль, отказавшись от новгородского княжения. 

Некоторые исследователи считают, что отказ Ярослава от новгородского княжения на пике его популярности среди простых новгородцев был своеобразной попыткой политического шантажа, так сказать, блефом, направленным на выторговывание более выгодных условий княжения. Если это было так, то блеф не удался. Впрочем, такому поступку Ярослава может быть и другое объяснение. Дело в том, что некоторые летописи того периода вскользь и невнятно упоминают о возникновении некоего конфликта между Юрием Всеволодовичем и Новгородом. Причины этого конфликта не указываются, но следствием его мог быть как раз отзыв Ярослава братом из Новгорода.

Так или иначе, Ярослав отбыл в свою вотчину, оставив Новгород без военного руководства, чем немедленно воспользовались немцы. Уже весной 1224 г. они осадили Юрьев, но князю Вячко тогда удалось отбить все штурмы. Второй раз немцы подошли к Юрьеву в конце лета и после двухнедельной осады овладели городом штурмом. При штурме погиб князь Вячко (по другим сведениям, был захвачен и, раненый и безоружный, убит немцами) и весь русский гарнизон. Православные церкви в Юрьеве были уничтожены, как и все русское население. Единственного русского, оставленного немцами в живых, отправили гонцом во Владимир к князю Юрию (не в Новгород!) чтобы передать ему весть о падении Юрьева. Ни новгородское, ни псковское войско на помощь Юрьеву не успело, а скорее, не хотело успеть. Новгородцы тут же договорились с немцами о «юрьевской дани» (ежегодные выплаты с земель вокруг Юрьева, именно они потом послужили поводом для начала Ливонской войны в XVI в.) и заключили с ними мир, отдав, таким образом, под немецкий контроль всю Эстонию. Немцы на западных границах показались новгородцам более предпочтительными соседями, чем владимирские князья. В этом выборе им еще не раз предстоит раскаяться.

В современном Тарту до настоящего времени стоит памятник князю Вячко и эстонскому старейшине Меэлису, сражавшимся бок о бок и погибшим во время осады Юрьева. Светлая им память…

В следующий раз в состав России Юрьев, уже под именем Дерпт, вернется в XVIII в. по результатам Северной войны и Ништадтскому мирному договору.

http://wpristav.com/publ/istorija/knjaz_jaroslav_vsevolodovich_chast_3_pokhod_na_kolyvan_i_padenie_jureva/4-1-0-1039