Горнокопытные слегка бронированные. РУХА. Моя первая боевая операция. Глава восемнадцатая. «Дозор».

  Край площадки, на которую мы вышли, обрывался прямо в воду реки Панджшер. Вода неслась мимо площадки с большой скоростью, волны перескакивали через лежащие в воде камни, плескались, брызгались и шумели. Вода искрилась на ярком солнце и в воде искрились желтым сиянием мириады маленьких желтых частичек какого-то минерала. Это были либо частички слюды, либо кварцевые песчинки. Но на солнечном свете казалось что это крупинки золота.

     На какую-то доли секунды я усомнился следует ли эту воду пить. Ещё нажрусь золотой пыли. И будет потом у меня золотая гавняшка. Но жажда рассеяла все сомнения, напомнив что деньги это грязь, а золото гавно. Поэтому я встал на четвереньки, свесил с прибрежных камней рожу прямо в реку и принялся жадно пить. О том, что я делаю дурость, я подумал только после того, как у меня из кармана лифчика выпал магазин с патронами и булькнулся прямо в воду. Вот тут до меня дошло, что надо прекращать культивировать скотские привычки. Бойцу Советской Армии не следует уподобляться животной скотине и лакать воду, как свинья из корыта. Поэтому я вынул из воды магазин, благо его не унесло течением, плеснул себе ладонями в лицо пару пригоршней воды, типо я не свинячу, типо я умываюсь. Потом вытащил из висевшего на боку подсумка комбинированный котелок, прополоскал его в сверкающей золотыми искорками воде, зачерпнул себе воды. Развалился на камнях, как помещик на свежей соломе. И принялся пить. Изо всех сил притворялся, что пью не спеша. Вот теперь порядок. Вот теперь я всё вижу, всё слышу, не стою раком и всё контролирую.
     К узкой полоске каменистого берега, на которой повалился наш взвод, один за другим вышли остальные три взвода нашей роты. Солдаты кидали себе под ноги свои четырёхпудовые вещмешки и ползли к воде. Вставали коленями на прибрежные камни, руками по локоть заходили в ледяную воду Панджшера. Опускали лица в искрящиеся золотом буруны, пили, задыхаясь глотали воду. Как там Рогачев сказал? Во, как одичали мужики в горах без воды.
     Отпившись и отдышавшись, мужики окунали в воду головы по самые плечи, роняли в воду из нагрудных карманов снаряженные патронами магазины. Те, кто уже отпился и охладился, вылезали из воды и ходили по берегу в поисках своих брошенных вещмешков. Булькали переполненными животами. Кто-то уже пристроился в тени под тутовником, натянул себе на глаза намоченную в реке панаму и уже сладко посапывал.
     Сразу за полоской каменистого берега начинался шелковичный сад. Он располагался на террасах. Деревья были старые и толстые. 

— Касьянов, Кондрашин! – Рогачев поднялся на ноги посередине каменной площадки и принялся руководить процессом. — Набрали воды, отпились, теперь взяли оружие и выдвигайтесь на 50-70 метров в этот сад. Занять там позиции, вести наблюдение. Вещмешки оставить здесь.
     Я вставил полную панджшерской воды флягу в котелок. Повесил это всё в чехол на поясе, подхватил стоявший на сошке пулемёт и пошагал в сад. Старался наступать на большие валуны под которые невозможно поставить мину, перепрыгивал с одного на другой и не ставил ногу между камнями. Без болтающегося за плечами вещмешка это было легко и непринуждённо. Я порхал с камня на камень как бабочка. Рядом со мной точно так же перескакивал с булыжника на булыжник Серёга Кондрашин. 
     Сад, в который мы вошли, располагался на террасах. Стены террас были выложены огромными валунами и террасы эти с горы спускались к реке. По третьей снизу террасе, наступая на камни стены, мы зашли в глубь сада метров на 50 и заняли позиции. Я залёг между толстым деревом и стенкой. Ногами в сторону нашей роты, головой и пулемётным стволом прямо по направлению движения. Кандер засел с автоматом чуть выше меня между большим валуном и стенкой четвёртой террасы.      Позиция была замечательная. Мы находились в тени деревьев. Солнце нас не жгло, с гор через плотную листву нас разглядеть невозможно. В случае, если начнётся бой, мы надёжно укрыты от пуль и, даже если в нас бросят гранату, то мы легко можем прыгать с террасы на террасу и прятаться от разлетающихся осколков. Мы чувствовали себя в безопасности.
— Как в Парке Челюскинцев летом в Минске.
— Хер там. Каждый кто вот так расслабился, каждый получил либо пулю в балду, либо фугас под жопу. Мне пацаны со второго батальона рассказывали, мои земляки. Что весной, когда штурмом брали Панджшер, вот так же шмонали кашлаки. Как мы сейчас. Пацаны с их роты зашли во двор. Двенадцать рыл.

А во дворе стоял матоцик. «Ява» по-моему. А под этой «Явой» духи зарыли ведро тротила и засыпали его тремя вёдрами щебёнки. Пацаны столпились возле «Явы», решили покататься. Стали заводить. И тут ка-а-ак пиздануло! Тех, кто был возле самого мотоцикла, тех просто в фарш порвало. Кто стоял подальше, тех побило щебёнкой. Целым не остался никто. Шестеро погибло сразу на месте, остальных увезли в госпиталь. И хрен знает что там и как. Так что расслабляться на войне нельзя никогда.
— Да-а-а. Есть старинный анекдот на эту тему. Вовочка идёт с папой по Парку Челюскинцев. А тут одна собачка на другую напрыгнула и чпокает её, чпокает-чпокает… Вовочка грит «чё они делают?» А папа: — «Да не, ничё. Просто один напрягся, другой расслабился». Вовочка грит «Понятно». А папа такой: — «Шо тебе сопляку малому понятно? Шо ты там мог такого понять?» А Вовочка отвечает: — «А как только расслабишься, то тут тебя и трахнут».
— Ы-ы-ы, — Кандер широко улыбался свеже умытым лицом. – Ы-ы-ы, вот я и говорю, что хер они меня трахнут. Эти сраные духи. Потому что я хер когда расслаблюсь. Вот када я служил в Баграме, када мы ходили в Чарикарскую зелёнку. Там у нас всё было чётко. Поймал духа, если нашел у него 50 афошек, то духа сразу в расход.
— Не понял. Как в расход. За что?
— Ну, чтобы он тебя не застучал.
— За что не застучал?
— Слушай, почему ты такой тугой? Вот ты забрал у него 50 афгани. А он пойдёт и застучит тебя замполиту. Тебе это надо?
— Бля, Серый, то есть ты хочешь сказать, что вы ограбили бачу на 50 афгани и грохнули его без суда и следствия? Вы чё идиоты что ли?
Серёга всунул себе в клюв мокрую от солдатского пота сигарету. Полез в карман за спичками.
— А вот так вхуяривать по жаре и по минам мы не идиоты? Это хорошо ещё, что по кишлаку идём. – Серёга вытащил спички, чиркнул, подкурил, пустил вверх струю сизого дыма. – А если бы по горам, то вилы были бы по такой жаре. Вот Восьмая рота потащилась с нами в кишлаке и снова в горы полезла. А мы возле водички тащимся. Я так насосался воды, что мочевой пузырь щя прям в штанину вывалится. Надо слить через клапан, пока контрогайку не сорвало.
    Серёга поднялся на ноги, зажав дымящуюся сигаретину в оскаленных зубах, сделал вперёд два шага и принялся расстёгивать штаны, щурясь от попадавшего в глаза табачного дыма. Тугая струя желтой мочи ударила в каменную стенку террасы, зажурчала каскадом водопадов по камням и растеклась обширной лужей.
— Бля, Серёга! А ты бы не вставал! Прям под себя сцал бы! – Я поднялся и сделал назад несколько шагов, уступая место разливающейся луже. – Или прям на ноги мне сцал бы. Хуля тут церемониться!
— Нихуя себе! Смотри! – Серёга вытянул палец на своё творение. В самом центре лужи образовалась воронка и всё содержимое лужи воронка с чавканьем всосала под землю.
— Ты видал?! Там, наверное, духовская зашкерка! – Серёга выхватил из своего автомата шомпол и принялся ковырять раскисшую от мочи почву. – Духи часто роют в саду яму, потом ныкают туда оружие и маскируют! Прикинь! Щяс бакшиш возьмём на первой же операции!
     Серёга лихорадочно ковырял шомполом землю. Он добрался до плоских камней, выковыривал их из земли, разбрасывал рядом с собой и всё расширял и расширял площадь раскопок.
     Мне было очень интересно, как Серёга из промоченной сцулями земли выкопает пулемёт или танк, но я решил всё-таки оторвать взор от чарующего зрелища. И хоть немного провести вокруг взором наблюдателя. Я оглянулся, повёл взглядом по окрестностям. Вдоль реки, прямо по кромке у воды, шли какие-то два чувака. В зелёной форме с длинными кучерявыми волосами. У каждого на плече висел АКМ. То, как они шли, так ходят на прогулке. Летом в Парке Челюскинцев. Они просто прогуливались в развалочку вдоль реки, похоже, что у них даже были руки по локоть в карманах. 
— С нами, чё, были царандойцы?
— Где? 
— Вон, смотри. Оглянись. – Я перешел на шопот.
— Не понял, это чё за херня? – Серёга изменился в лице. Только что он улыбался, а тут у него округлились глаза и рожа стала очень серьёзная. Улыбка сползла с его лица.
— Да не, нихрена, это форма не царандойская. – Серёга навёл в их сторону автомат и тихо, без щелчка снял с предохранителя. – Это ХАД, наверное. 
— С нами не было ХАДа. Мы уже вторые сутки лазим. Откуда они сегодня нахрен с неба упали? – Я тоже снял с предохранителя свой пулемёт и направил в сторону пацанов. Пацаны уже прошли мимо нас и неспешно топали вдоль реки. – Давай их захуярим? Я левого, ты правого?
— Ты ебанись! Наши должны их видеть. Они идут со стороны нашей роты. Они же в пределах прямой видимости. Рогачёв тебя тогда самого захуярит, если ты ХАДовца на его глазах завалишь.
— Пошли тогда доложим Рогачёву. А то скажет, что охренеть у нас дозор: ХАДовцы с автоматами разгуливают, а мы даже не мявкнули.
     Мы бесшумно двинулись к Рогачеву. Двадцать, тридцать широких шагов и мы выскочили из тени деревьев на залитую солнцем площадку. Выскочили и остановились как вкопанные. На площадки никого не было. Только сиротливо стояли аккуратно прислоненные к камням два наших огромных вещмешка.
— Я не понял. – Я стоял в центре площадки с пулемётом наперевес и крутил башкой, пытаясь понять что же происходит. – Кажысь это были точно духи. Рота урыла и они вылезли из своего укрытия. Только не понятно где они прятались. И почему не тронули наши вещмешки? Может не заметили? Да как тут можно что-то не заметить? Всё как на ладони?
— А ты попизди-попизди. — Кандер уже затащил свой неподъёмный мешок себе на спину. – Ты попизди, постой тут, пожуй сопли. А рота вон уже куда уходит!
Я посмотрел туда, куда кивнул Серёга. Маленькие фигурки зелёных человечков карабкались по сыпучему склону и оставляли за собой след поднятой пыли.
— Давай, порыли! – Кандер подтолкнул меня к моему вещмешку. – Хлебалом не щёлкай. Ато вылезут сейчас ещё каких-нибудь восемь или девять духов. Валим, пока не поздно.

http://wpristav.com/publ/istorija/gornokopytnye_slegka_bronirovannye_rukha_moja_pervaja_boevaja_operacija_glava_vosemnadcataja_dozor/4-1-0-1300